Стихотворения разных лет
Уж ни болен ли я - неужели
Всё мне чудится чудо кругом,
Будто одушевлён, в самом деле,
Заколдованный, древний мой дом.
Как-то в тёмном углу, у портьеры
Наяву мне привиделся сон:
Загораются две полусферы
Светом месяца, будто планктон.
Ну а в холле, в близи колоннады,
Где старинная мебель стоит,
Как-то видел я тёмные латы,
Поддержавшие рыцарский щит.
Эти латы, мерцая чуть видно,
В коридор с громыханием шли
И исчезли, уйдя, очевидно,
Вниз, в подвал, ближе к центру земли.
Чуть придёт ко мне сладкая дрёма,
Чуть заблещет на небе роса,
Снова чувствую я, как средь дома
Чьи-то бродят во тьме голоса.
Повинуясь неведомой силе,
Нынче предки мои в старый дом
Возвращаются - здесь они жили,
Здесь им всем каждый камень знаком.
А ещё в моём доме такое
Я недавно увидел во тьме:
Ночью дева во всё золотое
Облачённая грезилась мне.
И горела звезда, пламенея,
И дорожкой стелилась луна.
Я спросил: «Кто Вы, Девушка, Фея?»
Но тот час растворилась она...
В моём доме живут наважденья,
Что увидишь едва ль и во сне.
Я не болен, а просто виденья
Чудотворные грезятся мне.
* * *
Море шумит,
Гонит волну,
Море блестит,
Видя луну,
В даль за собой
Море манит,
С нежной тоской
Мне говорит:
«Милый солдат,
Вмести пойдём
В царство наяд,
Веющих сном.
Слышишь ли? Их
Говор шумит -
Этих морских
Океанид.
Видешь ли? Вон
Смотрит на нас
Блеклый планктон
Тысячью глаз,
Что в глубине,
Будто угли,
Тускло во тьме
Воды зажгли.
Ну-ка, сюда,
Краток твой путь,
Близко вода -
Землю забудь!
Если пойдёшь,
Милый, за мной,
То обретёшь
Мир и покой».
«Нет, не лукавь
Мне на беду,
Лучше оставь,
Я не пойду
В царство наяд -
Вслед за тобой,
Я ведь солдат,
Я ведь живой.
Хватит во тьме
Море шуметь,
Ведь не по мне,
Так умереть».
Полк мой убит
В этой стране,
В море он спит
На глубине.
Все полегли,
Я здесь один
Дальней земли
Брошенный сын.
Море манит
На глубину,
Море мне мстит -
Мстит за войну.
Море - солдат,
Море - убьёт
В мире наяд
Вражеских вод.
В этой стране
Злая вода -
Лягу на дне
Я навсегда».
Море шумит,
Гонит волну,
Море блестит,
Видя луну.
Мерный прибой
Бьёт о гранит,
В даль за собой
Море манит…
* * *
Посвящается графине Елизавете Алексеевне Доррер.
Увы, я рыцарь бедный,
Ни князь я и не граф,
И у меня наследных
Весьма не много прав.
Сражаться за державу
Средь крови и огня -
Такое только право
И есть лишь у меня.
Свой меч прославил честно
Я до конца времён,
Не раз, тяжеловесный,
Он в битвах закалён.
Хоть я солдат, я всё же
Не пал до грабежа -
Мне золота дороже
Бессмертная душа.
Во мне живёт прекрасный,
Священный образ той,
Кого любил я страстно,
Томясь о ней мечтой.
И кто, неся страданья
Свои через года,
Ушла из мирозданья
Неведомо куда.
* * *
Ивану Ивановичу Остославскому
Мерцает тусклый свет свечи,
Огонь фитиль колит.
Тут свет и тень, и мрак ночи
Особый колорит.
И полумрак, и полусвет
Слились в один узор,
Создав престранный силуэт
Моих вчерашних снов.
И тот узор объял меня,
Заполнил всё вокруг,
И странной комната моя
Мне показалась вдруг.
А на стене висит портрет.
Глядит из темноты
С него далёкий мой прадед -
Герой моей мечты.
Он был блестящий офицер,
Полковник, дворянин,
Он благородностью манер
Полсвета покорил.
В Маньчжурских сопках воевал
С японцами не раз,
Потом от турок защищал
Он Северный Кавказ.
Мой прадед честно жизнь свою
Не долгую прожил,
Был предан Родине, Царю,
Присяге верен был.
Свидетель стародавних лет,
Глядит из темноты
С портрета дальний мой прадед -
Герой моей мечты.
Мерцает тусклый свет свечи -
Огонь фитиль калит,
Тут свет и тень и мрак ночи -
Особый колорит…
* * *
Принцессе Диане Уэльской
Тусклая свеча мерцает.
Пламень жёлтый в полутьме
Бледным светом освещает
Ваше фото на стене.
Я готов хоть до рассвета
Ваши лицезреть черты:
Сколько в них тепла и света,
Лучезарной доброты.
Почему же слишком рано
Вы ушли во цвете лет
В мир, откуда уж, Диана,
Никому возврата нет.
Но из душ людей Вселенной
Вам не суждено уйти -
Память образ сокровенный
Сохранит принцессы Ди.
* * *
Не тронь меня, не тронь -
Я ядовит, опасен.
Что станется с тобой
(Ответ конечно ясен),
Когда я укушу?
Укус - и ты мертвец.
Ты лучше отойди -
Не приближай конец.
Отравлен мой язык -
Мне ядом служит слово,
Как яд не расточай,
Но он возникнет снова.
Источник полон мой,
На всех в нём хватит слов.
Один укус - и ты во власти вечных снов.
* * *
Посвящается Елене Михайловне Успенской.
Светлоокая девица,
Круглолицая луна.
В облаках тебе не спится -
Бродишь по небу одна.
Грустно смотришь ты в пучину
Мирно спящего Днепра,
Тиховодную равнину
Взглядом щупаешь до дна.
Степи без конца и края,
Приднепровские холмы
Взглядом добрым освещаешь,
Навевая людям сны.
Ты медлительно ступаешь
От восхода на закат
И к рассвету исчезаешь,
Облаков одев наряд.
Ты откройся мне, родная
В чём, скажи твоя печаль,
От чего ты, сна не зная,
Бродишь, вглядываясь в даль.
Но молчит Луна-девица,
Грустно смотрит на меня,
А восход уже денница
Возвестила светом дня.
* * *
Не радуйтесь ведьмы и черти,
Что я к вам в геенну иду:
Стихи мне писать и по смерти -
В кровавом, кипящем аду!
Меня вы по ветру развейте,
Пытайте меня за грехи,
Но только не смейте, не смейте
Мои уничтожить стихи!
О, Муза, о, дева святая,
Ко мне ты приди, вдохнови!
Пусть будет твоя золотая
Тиара залогом любви!
Хоть я изничтожен страданьем
И пыткой недобытия,
Я жив, ведь среди Мирозданья
Живёт где-то Муза моя!
* * *
Уходя всё далее и далее
По тропинкам сладостного сна,
Я мечтаю о тебе, Италия,
Чудная прекрасная страна.
И пока ночное вдохновение
Не ушло со светом первым дня,
Все мои мечты и сновидения
Этой ночью только про тебя.
Проплывают предо мной ваяния
Толи городов, а толи стран,
Веющих своим очарованием,
Рим, Милан, Палермо, Ватикан.
Пользуясь своей ночной свободою,
Сохраняя видимый покой,
Чудной Аппенинскою природою
Я любуюсь, словно сам ни свой.
Навевая вдохновенье верное,
И блестя луной средь тихих вод,
Плещущее море Средиземное
О тебе, Италия поёт.
Всё объято здесь очарованием,
Тут свобода, тут душе простор
От Сицилии и до Катании,
И до самых до Альпийских гор.
Я люблю, люблю тебя, Италия,
Чудная, прекрасная страна.
Я иду всё далее и далее
По тропинкам сладостного сна.
* * *
Посвящается Елене Михайловне Успенской.
Годен к походу я снова -
Я не боюсь никого.
Дайте коня мне лихого:
Я оседлаю его.
Дайте мне звонкие латы,
Дайте послушливый меч,
Пусть крестоносный, крылатый
Плащ мой взлетает от плеч.
И на восходе любого,
Светом крещённого дня,
Дайте мне верное слово -
Благословите меня.
И лишь восход обагрится,
В точный, назначенный срок,
Волен и смел, словно птица,
Я полечу на восток.
Латной махнувши перчаткой,
Поворочу я коня,
Вы тогда трижды украдкой
Благословите меня.
* * *
Месяца серп в колыбели туманной
Тихо висит над землей.
Дымкой укутался он златотканой -
Дремлет, овеянный тьмой.
Тёплая мгла недвижима повсюду,
Ветер уснул за рекой,
В предощущении светлого чуда
Сон отгоняю я свой.
В сердце моём вдруг зажегся украдкой
Отблеск лучей золотых.
Ночь дышит чудной, прекрасной загадкой
И навевает мне стих.
* * *
Стихи пишу я всюду,
По многу, без конца,
Но только почему-то
От третьего лица.
В манере очень лестной
Слагаются вирши
От имени безвестной,
Неведомой души.
Кто скажет мне, желая
Быть честным, не солжа,
Что это за такая
Безвестная душа,
Что шлёт мне из далёка
В прозрачной тьме ночи
От Божьего чертога
Заветные ключи.
Души переселенье -
Не враки чудака:
Писал я, без сомненья,
И в прошлые века.
Мне вручена награда -
Свет Божьего огня
От древнего, когда-то
Убитого меня.
* * * * *
Ночь темна. На небе тучи,
Будто из свинца.
Сын зимы - мороз колючий
Кожу жжёт лица.
А с Днепра доходят звуки:
Зверь-мотор ревёт -
Миноносец в адской муке
Носом ломит лёд.
Вдруг турбины замолкают,
Миноносец встал.
С борта лестницы бросают
Вниз на снежный вал.
А внизу, как будто в латах
Из снегов и тьмы,
Люди в странных маскхалатах
Движутся из мглы.
И за лестницы цепляясь,
На высокий борт поднимаются. Кусаясь
Острый ветер Норд
Жалит снежною крупою
Лица тех людей.
Воет он, шакалом воет
Страшный гимн смертей.
Вновь заводятся турбины,
Слышен треск: кормой
Миноносец ломит спины
Тверди ледяной
И уходит в хаос снежный,
В мглу ночных теней,
В мир кошмарный и кромешный -
Смерти мавзолей.
Ночь темна. На небе тучи.
Будто из свинца,
Сын зимы - мороз колючий -
Кожу жжет лица.
Пляшут дико на равнине
Вьюга с чёрной мглой -
Две зловещи княгини
Тверди снеговой.
Посвящается княжне Марии Сереевне Волконской.
Пророчество музы
В печали кроткой, вдохновенной
Я прибывал, когда она
Ко мне пришла из недр Вселенной,
Сияньем звёзд озарена.
Она пришла ко мне, с собою
Ведя могучего коня
Дорогой звёздно-золотою,
И этот конь был - для меня.
Огромный лебединнокрылый,
Он мне подставил свой хребет
И поднял, и понёс к светилам
На сумрачный далёкий свет.
Она во след мне прошептала:
«Лети, мой друг, лети, лети,
Тебя ждёт светлое начало
Большого нового пути.
Оставь все горести земные
Земле остывшей и пустой -
Ты встретишь бездны голубые
За расступающейся мглой.
Забудь печальные мгновенья,
Мечтою новою гори,
Живи, исполнись вдохновенья,
Познай все таинства любви».
И я летел средь тьмы небесной
На быстром сказочном коне
И мчались голубые бездны
Из сумрака на встречу мне.
* * * * * * * * * *
Освещая хвойный лес,
Что лежит до моря,
Смотрит вниз Луна с небес,
Блещет в звёздном хоре.
Ели в снег облачены
В праздник новогодний,
Их мороз - дитя зимы
Нарядил сегодня.
И играя свой мотив
На лесной свирели,
Ветер, весел и игрив,
Кружится меж елей.
Круглолицая луна
Серебром одета,
В праздник шлёт с небес она
Лучик до рассвета.
Всё объято здесь зимой,
Тайной колдовскою,
Здесь стою я сам не свой,
Изумлён зимою.
* * * * * * * * * * * * * * *
Посвящается Елене Михайловне Успенской.
Ты отблеск солнцеликого заката,
Ты чудный свет вселенского огня,
Ты дух сосновый, милая дриада,
В лесу вечернем ждущая меня.
Пройдя холмов Таврических ступени,
К тебе приду. Растаяв в царстве снов,
Гулять мы будем, две туманных тени,
Средь изумрудных сказочных шатров.
Когда земли коснётся сумрак ночи
И месяц заблестит, как позумент,
Увидим тайны леса мы воочью,
Услышим шёпот сказок и легенд.
Мы станем древним мифам сопричастны,
Волшебствам, что живут под сенью крон -
Мы станем лучезарны и прекрасны
И каждый будет в этот мир влюблён.
Пусть утром солнца блики золотые
Нас разлучат, но всё же я и ты
Запомним ночь и чудеса лесные,
И сказочные грёзы красоты.
* * *
Вновь к нам вернулись военные дни,
Вновь мы узрели ада картины -
В пламени гибнут селенья Чечни,
Дымом объяты Нью-Йорка руины.
Планета расколота вечной враждой,
Весь мир разбит на два вражьих стана.
Ислам и Христианство - меж вами бой
Кипит на просторах Афганистана.
Восток и Запад сошлись опять
И вновь они в борьбе непреклонны,
И снова гибнут всего за пядь
Родной земли чуть ли не миллионы.
Россия, ты первой вступила в бой,
Россия, таков твой удел ( приемли!)
Столетиями закрывать собой
От орд восточных Европы земли.
Солдаты Европы идут опять
Сражаться с Исламом за честь и веру,
Они - почти крестоносцев рать,
Они - без пяти минут тамплиеры.
Но на Балканах исламский стан
Новые уж захватил просторы,
И никнут стяги бойцов-славян
И трупы их покрывают горы.
И я прокричу во всё горло, чтобы
Всяк слышал мой голос, подобный стону:
«Объединитесь, сыны Европы
От Закавказья до Альбиона!»
Сила в единстве - лишь в это верьте!
Каждый пусть знает, и жнец, и витязь:
Скоро вас стиснут объятья смерти,
Если вы все не объединитесь!
* * *
Посвящается княжне Марии Сергеевне Волконской.
Скифия
(Поэма)
Пролог
Настанет ночь, усну я в тихой зале
Под мерный шепот золотой луны,
Поющей сказку из небесной дали
Про чудеса таинственной страны.
И этот полуночный нежный шёпот
Навеет мне забытый древний сон:
Услышу я наречий странных рокот
Далёких и неведомых племён.
Я стану соучастником событий,
Кипевших до меня за сотни лет:
Ужасных битв, больших кровопролитий,
Жестоких поражений и побед.
Услышу я Таврийские напевы
Приданий про богов и про царей,
Поведают мне их морские девы,
Блестя на солнце чешуёй своей.
И если скифианка молодая
Меня любовным заколдует сном,
Старинной ворожбой к себе прельщая,
Я всё же возвращусь в родимый дом.
И для чужого древнего народа
Родной народ не позабуду свой.
И сохранивши волю и свободу,
Из дальних странствий я вернусь домой.
Теперь я вам поведаю приданье -
Мой странный и загадочный рассказ,
Который в наши частые свиданья
Луна пересказала мне не раз.
1
Велик и славен Скифии народ:
Он мощную державу основал,
Лежащую между дунайских вод,
Донских степей и древних крымских скал.
2
Был завоёван скифами склавин
И тавр был безраздельно покорён,
Народ им подчинился не один -
Их соблюдали многие закон.
3
Настал великий час для всех племён -
Опередив соперников – князей,
Один владетель занял царский трон,
То был великий, мудрый царь Атей.
4
Создав страну, невидану досель,
Захватнической страстью обуян,
Он много ближних захватил земель,
Он покорил немало дальних стран.
5
И, может, скифы захватили б Рим,
Но Македонский царь Филипп Второй
На них напал - Атей убит, и с ним
Погибла слава Скифии родной.
6
А после свой воинственный народ
Скилур возглавил - мудрый сын богов.
Опять повёл он армию в поход
На полчища недремлющих врагов.
7
И он, по милосердию небес
От караванных отстранив путей,
Ограбил Ольвию, ограбил Херсонес
(Скилур ни чуть не хуже, чем Атей.)
8
Но, ах - ничто не вечно под луной:
В упадке Скифия и с севера идёт
Неаполь Скифский истребить войной
Опасный враг - бесчинствующий гот.
9
Увы, пришли иные времена,
И третий век для скифов стал концом:
Разорена их слабая страна,
Остгот устроил варварский погром.
10
И растворились скифы в племенах,
В славянах, готах, таврах и других,
Погиб народ, чей безымянный прах
Остался навсегда в степях родных.
11
Они ушли, как в реках, иногда
(Бегущих по равнинам жарких стран)
Уходит испареньями вода,
Так и не встретив дальний океан.
12
Да, скифы нынче вымерший народ,
Они лишь факт истории страны,
Но всё ж они уже который год
Из тьмы веков мне навевают сны.
* * *
Самурай
В сад цветущий забрела дремота,
Сумерки. Вглядевшись в полутьму,
Он стоит, и сказочное что-то
Меж деревьев чудится ему...
Смертному оказывая милость,
Одухотворённа и бледна,
Из-за туч неспешно появилась
Серебром одетая луна.
Он уходит прочь, объят печалью,
И из-за его могучих плеч
Тускло блещет смертоносной сталью
Темноватый самурайский меч
Юмористические стихотворения
* * * * *
Когда-то я был на охоте
Среди непролазной тайги,
И там повстречалось мне, вроде,
Жилище старухи Яги.
Стоял вдалеке от дороги
Тот дом, грубоват, нелюдим,
И были куриные ноги
Огромных размеров под ним.
А дело-то было зимою,
И вечером, кроме того,
Уж слились снега с полутьмою -
Не видно почти ничего.
Подумал: «Зайду-ка в избушку.
Хоть в окнах не видно огня,
Но, может быть, дома старушка
И, может быть, впустит меня.»
Я в дверь постучался: ни звука,
Ни что не нарушало тьму.
«Ну что ж, коль такая вот штука,
Придётся зайти самому».
Вошёл я, свечу зажигая.
Яги дома нет, лишь сова -
Помощница ведьмы седая
В нечистых делах колдовства.
Откинувши все суеверья,
Сжав крепче двустволки приклад,
Я сел на скамью. В печке зелья
И снадобья тихо кипят.
Подумал я: «Выпью-ка чарку,
Согреюсь морозу назло -
На улице очень не жарко
И в доме весьма не тепло».
Я выпил какое-то зелье,
Почувствовал, что от питья
Такого в пучину веселья
Душа устремилась моя.
Но в печке вдруг что-то завыло
И кровля качнулась над ней -
В дом ведьма с неистовой силой
Влетела на ступе своей.
Старуха безумно вскричала:
«Негодник! Что делаешь ты!
Я издали дух твой узнала
За три непролазных версты.
Не трогай питьё колдовское,
Отваров волшебных не пей,
Ни-то погоню я метлою
Тебя из избушки взашей!»
Как близок я был от могилы,
Страх стиснул вдруг сердце моё!
Но я всё ж нашёл в себе силы
Поднять на колдунью ружьё.
И тут приключилось такое!
Вдруг злоба нашла на Ягу:
Она, размахнувшись метлою,
Мне врезала прямо по лбу.
С оружия не было толку.-
Схватившись руками за стол,
Сознанье теряя, двустволку
Я выронил прямо на пол.
Что дальше в избушке той стало
Со мною, я помню едва,
Что Баба Яга вытворяла
И чем занималась сова.
Очнулся я вскоре в больнице.
И, бабу лихую кляня,
Я думал: «Зачем же явиться
Сподобило к ведьме меня»?..
Заштопали лоб мой отменно.
Мне лучше - спасибо врачам.
Вот выпишусь, и непременно
В стихах похвалу им воздам.
И в церковь отправлюсь я, чтобы
Поклясться крестом и рукой,
Что к ведьмам в лесные чащобы
Я впредь не пойду - ни ногой.
* * * * *
Пришёл мороз декабрьских дней,
И в жилах стынет кровь -
О, где же ты, дитя полей,
Моя любовь-Морковь!
О, повелительница грёз,
На век расстались мы:
Тебя убил седой мороз -
Посланник злой зимы.
О, как же я его любил -
Твой нежный стан, но ах
Его объял, запорошил
Холодный белый прах.
Ты умерла, увы, Морковь,
Ты сгинула во тьме,
Но ты на век, моя любовь,
Любезна будешь мне.
* * * *
Эпиграмма
Она по десятку раз на дню
Без страха и сожаленья
Надменно меня придаёт огню -
Огню своего презренья.
А что же я? Ну а мне плевать!-
Я в ненависти упрямый:
Как встарь я буду ей посвящать
Воинственные эпиграммы.
Пусть не покидает меня пока
Поэзии Бог - Наитий!
Пусть будет слово острей штыка,
Тарантула ядовитей!
* * * * *
Посвящается княжне Марии Сергеевне Волконской.
Лев
(Басня)
В лесу, как раз под новый год,
Лесной парламент заседал:
Там были: Вепрь, Лис, Волк и Кот,
А председателем Шакал.
И я там тоже побывал
Как журналист и рифмоплёт,
И вот я обо всём в журнал
Пишу подробнейший отчёт.
Признаюсь честно, что сперва
Весь зал ревел, гудел, шумел -
Вопрос решался, как бы Льва
Нам отстранить от царских дел.
Шакал кричал: «Лев- дармоед!
Его от власти отрешить!»
И вторил спикеру совет:
«Льва отрешить! Льва низложить!»
Кот выл: «Он предал свой народ,
Он болен так, что жив едва!
Как честный депутат, как Кот
Я требую: гоните Льва!»
И Волк, избранник от волков,
Кричал с трибуны: «Как он смел!
Он бьёт нас, как трусливых псов!
Вот произвол! Вот беспредел!
Меня он в яме продержал
(Я вам открыто говорю)
Всего за то, что я задрал
Осла, двух Зайцев и Свинью!»
Козёл кричал: «Да нет делов -
Наш Лев - отъявленнейший гад!
Зачем не любит он козлов.
Ух тоже мне - аристократ!
Он мне испортил кровь и мех,
Лишил дохода он меня,
Русалок разогнавши всех,
С которых так кормился я.
Меня назвал он «сутенёр»
И посадить хотел на кол!
Позор ему! Позор! Позор!
Я вам ни кто-нибудь: КОЗЁЛ!»
Царя решили отрешить
От власти, выгнав тут же вон.
Ну что же, так тому и быть -
Закон суров, а всё ж закон.
Шакал другой ещё потом
Закон издал, что так вот мол
Теперь не гоже Льву быть Львом,
Теперь пусть будет Лев - Осёл.
И, вскоре лес покинув сам,
И с новью сжиться не хотев,
Лев жил, не кланяясь Козлам,
Всегда он помнил: Лев есть Лев.
У Льва по-прежнему дела
Идут обычным чередом.-
Не превратился он в Осла,
Оставшись благородным Львом.
Лев, как и встарь, и горд, и прям,
Он помнит, что такое честь
На зло Шакалам и Козлам,
Которых и не перечесть.
Вот, господа, мораль для Вас:
Осла из истинного Льва
Не может сделать, ни указ,
Ни окруженье, ни молва.
Коль ты на свет рождён был Львом,
Так помни свой священный сан,
Чтоб ни узнать тебе потом,
Что ты не Лев, а так… Баран.
Где б Львов подобных раздобыть,
Но нет их, нам же на беду.
Их всех успели перебить
Ещё в семнадцатом году.
Сергею Воробьеву
В Воробьёве я пример нашёл
Исполина иль богатыря:
Он высок, силён, плечист - орёл,
Хоть произошёл от воробья.
* * * * * *
О столица великой Европы,
О блестящий и гордый Париж!
Я б к тебе прибежал антилопой,
Я б к тебе прилетел, словно стриж!
Я б тебя полюбил без сомненья
И остался б с тобою на век,
Но увы, о Париж, к сожаленью
Я всего лишь, всего человек.
Я не стриж, да и не антилопа,
Я из дальней и бедной страны,
И до вас мне, Париж и Европа,
Так примерно, как и до Луны.
Но на грёзы запрет не наложишь:
От чего же нельзя помечтать.
О, Париж, каждой ночью тревожишь
Ты мне душу опять и опять.
Я тебя вижу в чудных виденьях.
Ришелье, Людовик и Версаль
Воскресают, как духи-виденья,
И уходят в прекрасную даль.
И, блаженствуя в мягкой постели,
Перенесшийся в сказочный сон,
Я сражаюсь в огне Ла-Рошели.
Защищая её бастион.
И, объятый иллюзией странной,
Я воочью вдруг вижу потом
Сам себя вмести с девою Жанной
В страшной сечи с мечём и щитом.
Я рублюсь, словно рыцарь в сраженье,
Но во мне зазвенела стрела:
Я погиб - я проснулся: виденье
Ночь на крыльях своих унесла.
Белым утром исчезла Европа
И растаял далекий Париж.
Ах зачем же я не антилопа,
Почему ж я хотя бы не стриж…
* * * * *
Стихотворения о котах
Коту Маркизу
Явились игроки, теперь игра
Начнётся интереснейшая в мире:
Расставлены фигуры, что ж, пора -
Вот сделан ход - «е два» на «е четыре».
Вот шахматные движутся полки
Вперёд, на параллелях гибнут пешки.
Врагов ища, маячат средь доски
Разноцветные кони вперемежку.
Грозится ферзь, идущий по тылам
Противника, игру закончить матом,
И, кажется, что скоро пополам
Сраженья поле треснет по квадратам.
Кипит военный, доблестный поход,
Трещат и пламенеют амбразуры,
Но вдруг зачем-то чёрно-белый кот
На доску прыгнул, разбросав фигуры.
Ведь он двухцветный, и ему вражда
Меж белыми и чёрными так дика.
Игрок его хозяин, и сюда
Пришёл еду выпрашивать мурлыка.
* * * * *
Здравствуй, Цезарь, мой котище!
Дай же лапу! Как дела?
Для тебя стоит уж пища
На скамейке у стола.
Был ты рядом, в околотке,
Но домой не заходил,
Дравшись на кошачьей сходке
С парой уличных верзил.
Дух весенний - дух свободы
В первый раз почуял ты:
Что тебе мордовороты -
Рассвирепые коты!
По шеям им всем - амбалам,
Да и всё - и кончен спор!
С ними нянькаться ль пристало,
Ты ведь всё-таки ангор!
Ты так мил, ну просто чудо!
Лапу дай пожать твою,
Ты ведь первый кот повсюду -
За обедом и в бою.
Пусть тебе побольше фарта
И хмельного куража
В дни разгульнейшего марта
Бог пошлёт, моя душа!
* * * *
Коту Барсу
Прекрати, не мяукай истошно,
Не буди ты меня средь ночи!
Мне от криков твоих уже тошно -
Замолчи, замолчи, замолчи!
Ты белеешь во тьме у кровати,
Смотришь взглядом полночных огней.
Ну уж ладно, спокойствия ради
Отпущу я тебя, прохиндей!
Пусть хоть ты в ночь весенних идиллий
Обретёшь свой потерянный рай.
Дверь открыта: ну, кот Баскервилей,
Поохоться на кошек, ступай!
* * * *
Маркизу
Вот он: усат, свиреп, когтист,
Гроза мышей и крыс -
Кот по прозванью шахматист,
По имени - Маркиз.
Когда-то он ввязался в бой
Средь шахматных застав:
На доску прыг, само собой
Фигуры разбросав.
У одного из игроков
Из рук вдруг выпал лист,
Где запись партии: каков
Котище-шахматист!
И вот с тех пор о нём молва
Живёт в семье моей,
Что он Каспарова едва
Гроссмейстер ни сильней.
К тому ж, и по окрасу он
Бывалый шахматист:
В нём цвета два - хвост причернён,
Живот же бел и чист.
Как видите имеет он
Все данные, чтобы
Завоевать двухцветный трон
Средь шахматной борьбы.
Стихи о Чеченской войне
Тихо ночь опускается в горы,
Солнцу месяц выходит вослед.
Покидает гранитные норы
В это время чечен-маджахет.
Притаится в ночи за скалою,
Средь знакомых, изведанных гор,
И готовясь к жестокому бою,
Передернет упругий затвор.
И начнётся в ущелье потеха.
Что ж солдат, выпал жребий тебе:
Вдруг зальётся кавказское эхо,
Вторя в такт автоматной стрельбе.
Затрещит вскоре дробь пулемёта,
Смерть взметнётся в подлунную муть,
И из наших конечно кого-то
Пуля тронет в славянскую грудь.
После в общем успешного боя
(Враг отбит и почти без потерь)
В гроб уложат солдата- героя,
Чтоб отправить куда-нибудь в Тверь.
Похоронку семейству солдата
Военком перешлёт, что родной
Был убит мол тогда-то, тогда-то,
Мол погиб, как боец и герой…
А солдата схоронят, как многих,
Уж солдат схоронили окрест:
Водрузят средь крестов одиноких
На кладбище ещё один крест.
А потом и другие, другие
Так же примут в кровавом бою
Смерть за родину - смерть за Россию -
За Россию святую свою!
* * * *
Ночь. В дали темнеют пики
Поднебесных скал,
Звёзды блещут, лунолики,
Очертив астрал.
И дорога змейкой вьётся -
Горный серпантин,
Упадёт и вознесётся
Чуть не до вершин.
Эхо где-то рядом дышит,
Прячется во тьму.
Крикнешь, и оно услышит,
Повторив: «Ау!».
Но кричать нельзя, опасно,
Будь ты тих и нем.
Кто здесь, что в ночи - не ясно
Ничего совсем.
Ни одни услышат души
Гор твой смелый крик,
Ведь и враг имеет уши -
Местный боевик.
Может рядом за скалою,
Здесь средь этих гор
Он нас ждёт, готовясь к бою,
Притаясь, как вор.
Эхо вдруг с вершин сорвётся,
Прокричав назад,
Но во тьме уж засмеется
Хриплый автомат.
Засверкает красной точкой
Где-то в темноте,
Трассеры пойдут цепочкой
По тебе и мне.
И огнём во тьме кромешной
Наш ответит взвод,
То есть те, кому конечно
В этом повезёт.
Но живыми мы из боя
Всем врагам назло
Выйдем, чтоб и нам с тобою
Тоже повезло.
* * *
Как жутко ночью здесь, средь этих скал
Заглянешь в бездну: «Стой, кто там идёт»,
И волчий вдруг почудится оскал,
И затрещит надсадно пулемёт.
И трассеры ужалить норовят,
И эхо бьёт с вершин по голове,
Как будто бы попал ты прямо в ад:
При жизни, но уже в кромешной тьме.
Почувствуешь в душе невидимый надрыв,
И кинешь связку в никуда гранат.
Секунда… Три… Четыре… Вспышка…Взрыв…
И ты, как будто, даже чем-то рад…
И тишина… И больше никого…
И только серп луны над головой… »
«Ну что ж, на этот раз как-будто ничего… »
«Скажи спасибо, что ещё живой… »
|
