Наташа

Херсон полюбил бы я только за то, что лес там посажен сосновый! Эта фраза пришла мне на ум недавно, когда я навестил хвойный бор.
Собственно говоря, лес у нас сосновый посажен не в Херсоне, а под Цурюпинском, но это не суть важно. Всё равно находится он на территории Херсонской области, притом весьма близко от областного центра.
На днях, освободившись от городской суеты, ездил я в хвойный лес. Правда, надо сказать, ездил не один, а с товарищем - с известным Херсонским бардом Андреем Подберезиным. Сели мы сначала на центральном рынке на автобус «Херсон-Цуюпинск-Хуторище». Потом на нём направились к Цурюпинску. Дорога прошла по восточному микрорайону, потом по Антоновскому мосту, потом по городу Цурюпинску. Добравшись до нужной нам остановку, мы сошли с автобуса и отправились пешком к лесу. Сначала дорога проходила по городским улицам, потом она свернула к лесопилке и симпатичным трёхэтажным особнячкам. Дальше наш путь прошёл по узкой тропинке, поросшей со всех сторон непроходимым акациевым кустарником, весьма густым и колючим. Кое-где в этом кустарнике росли огромные разлапистые сосны. Потом мы прошли ещё немного, и вот акация кончалась, и начался настоящий сосновый бор. Песчаные кучугуры, на которых посажен лес, плавными и высокими гребнями, словно морские волны, шли со всех сторон. Приятный запах хвои лился на нас отовсюду. Повсюду росли сосны самых необычных форм. Были среди них и ровные, как корабельные мачты, идущие строго вверх – к небесам, были и кривые, но густые и, как бы, шаровидные. Некоторые напоминали своими голыми стволами и пышными вершинами, кедры. Какие же они все разные – эти сосны… как люди… Мы нашли уютную полянку и сделали там привал. Любая, даже самая простая пища, кажется втройне вкусной, если ты поглощаешь её в хвойном лесу. Полторы буханки хлеба, пачка масла и с десяток куриных яиц совершенно незаметно исчезли с куртки, ставшей для нас обеденным столом. Все они осели в наших желудках, ничуть не утолив нашего поистине звериного лесного голода. Мы радовались необыкновенной свободе и простору, которые открылись для нас в лесу. Хочешь, иди по этой тропинке, а хочешь по той. Можно прислониться к толстой разлапистой сосне, а можно погладить рукой ещё молоденькое реденькое деревце, кажущееся рядом с огромные пятидесятилетними соснами, маленьким ребенком.
- Вот бы поселиться в лесу,- сказал Андрей!
- Точно,- подхватил я,- поставить бы здесь сруб и осесть навсегда, уйдя от мира людей в зелёное грибное пахучее хвойной прелью и свободой царство…
В таких местах мысли обо всём трагическом и тяжелом уходят сами собой. Хочется думать о прекрасном и возвышенном…
Наступал вечер. Из леса уходить не хотелось. Но не заночевать же там? Рискуя пропустить последний автобус на Херсон, мы гуляли среди сосен, как говорится, «до упора». Но настало время уходить. Я подошёл к одной не очень высокой, но красивой, стройной сосёнке и погладил её тёплую серовато-коричневатую кору. Она дыхнула на меня терпким духом, своими целебными, хотя и не заметными для невооружённого глаза фитонцидами.
- Может быть, эта сосна,- сказал я своему спутнику,- это какая-нибудь заколдованная прекрасная принцесса, ждущая здесь в облике хвойного дерева своего принца на белом коне?
- Наверное,- сказал Андрей с едва уловимой иронией и грустью,- здесь много таких «принцесс» и уж эти-то красавицы точно никогда не придадут и не ударят ножом в спину своего мужчину…
- Да,- кажется и, не слыша собеседника, задумавшись о чём-то, ответил я.
Эту, самую стройную и самую густую сосёнку, какая только была в окрестностях, я хотел назвать женским именем, живущим в моём сердце многие годы… Но как отыскать в огромном лесу именно эту сосёнку в следующий раз… А вдруг с деревом, получившим от меня женское имя, в следующий мой приход в лес я не встречусь? Чтобы не испытать по этому поводу разочарования, я привязал пеньковой верёвочкой к понравившейся мне сосне обрывок газеты с написанным на ним именем «Наташа»…
Мы пришли на остановку. Через некоторое время показался автобус. Мы сели в него и уже минут через пятьдесят были дома.
Прогулка на свежем воздухе в лесу подействовала на меня в прямом смысле слова «сногсшибательно». Я по приходу домой сразу поел и минут через пятнадцать лёг спать. Сон мой был крепок, как никогда. Сновидений практически не было. Только под утро мне приснилась стройная и густая сосёнка, которая грела мою ладонь своим особенным древесным теплом и дышала мне в лицо терпким запахам хвои. На эту-то сосёнку, будучи в лесу, и повесил я маленький листочек бумаги с таким далёким, почти забытым, но бесконечно родным именем… Наташа…

22.04.2011. Павел Иванов-Остославский.


Павел Иванов-Остославский